Р.Белецкий
Забавное богоискательство

Герой. В то время я встречался с девушкой по имени Марина. Я был не в силах оторваться от ее смуглого тела с большими сосками. Такие разговоры были обычными. (Марине). Я знаю, ты мне изменяешь.
Марина. Нет, я тебе не изменяю.
Герой. Я знаю точно, ты мне изменяешь.
Марина. Нет. Я не изменяю.
Герой. Эти беседы не имели конца. Однажды она сказала.
Марина. Я познакомилась с одним священником. Отцом Леонидом. Вернее, меня Арбузова с ним познакомила. Давай сходим к нему вместе.
Герой. Видимо, в ту пору я нуждался в чем-то таком. Короче, мы пошли. Старая квартира в старом доме. За круглым столом сидели матушки и беседовали. Сразу было видно, что они никого не хотели обидеть.
Первая матушка. Знаете, Извекова? Он здесь бывает. Какой хороший человек.
Вторая матушка. Да, Извеков – очень хороший человек.
Третья матушка. Это правда, Извеков – человек замечательный.
Герой. Вышел батюшка – небольшого роста человек с бесцветными глазами. Матушки тут же вскочили.
Первая матушка. Благословите, батюшка.
Вторая матушка. Благословите, батюшка.
Третья матушка. Благословите, батюшка.

Священник по очереди благословляет матушек.

Марина. Здравствуйте, батюшка. Это мой знакомый. Я вам о нем говорила.
Отец Леонид. Очень приятно. (Троекратно целует героя). Вы хотели со мной поговорить?
Герой. Мне сейчас кажется, что он сказал это как утверждение.
Отец Леонид. (Повторяет). Вы хотели со мной поговорить?
Герой. Я? Вообще-то, да. Мы пошли в комнату отца Леонида. Там было так много икон, что в душе возникал трепет.
Отец Леонид. Я вас слушаю.
Герой. Ну… Я в восемнадцать лет крестился. Мне друг один посоветовал.
Отец Леонид. Так.
Герой. Я хотел рассказать… Вернее… Что я, видимо, грешен.
Отец Леонид. Все мы страшные грешники. Я вас внимательно слушаю.
Герой. Ну, во-первых, я сплю с девушкой Мариной. Вы её только что видели.
Отец Леонид. Страшный грех. Прости меня, Господи, прости.
Герой. Такого поворота я точно не ожидал. Посторонний человек переживал за мои грехи. Я тут же поторопился выложить ему грехи остальные. А еще я занимаюсь онанизмом.
Отец Леонид. Грех рукоблудия – страшный грех! Прости меня, Господи, прости.
Герой. Прости меня, Господи. Я назвал еще несколько мелких, по моему мнению, грехов. Но про самый страшный грех я тогда не смог сказать.
Отец Леонид. Если ты хочешь возродиться заново и очиститься для новой жизни в Христе, тебе необходимо пройти генеральную исповедь.
Герой. Да, я хочу очиститься. Я вышел от отца Леонида действительно как после холодного душа.
Отец Леонид. Перед генеральной исповедью тебе нужно будет вспомнить все грехи – все до единого. Это очень трудно, но Господь поможет тебе в этом.
Герой. После того разговора мы лежали вместе с Мариной. Только что мы совершили смертельный грех, причем два раза подряд. (Марине). А ты с отцом Леонидом говорила?
Марина. Говорила, когда вместе с Арбузовой пришла.
Герой. И что?
Марина. Ничего.
Герой. Что ты почувствовала после разговора?
Марина. Ничего особенного, а что?
Герой. Я не знаю. Он так живо описал страдания, которые меня ждут после смерти. У меня, наверное, хорошее воображение, мне стало жутко.
Марина. Он всем так говорит.
Герой. Слушай, а тебе не страшно после его слов спать со мной?
Марина. Ты слишком серьезно все воспринимаешь.
Герой. Да как можно не воспринимать это серьезно!? Мой вопрос остался без ответа. Я стал часто посещать отца Леонида. Сидеть за столом с остальными посетителями. Всем нам, должно быть, хотелось хорошенько познакомиться друг с другом, посплетничать и поговорить о том, что мы чувствуем. Но мы продолжали общаться, используя только что заученные фразы.
Первая матушка. Не могла же я уйти без благословения.
Вторая матушка. Смиряться, матушка, надо, смиряться.
Третья матушка. Мой крест, матушка, мой крест.
Герой. Помню следующий мой разговор с отцом Леонидом. (Отцу Леониду). Понимаете, батюшка, я хочу стать самым лучшим поэтом. Я книжку даже выпустил за свой счет.
Отец Леонид. Это мечты земного человека. У настоящего христианина должна быть только одна мечта – спастись. Спасти свою душу. Поэтому он и ждет смерти не со страхом, а с надеждой. Потому что за ней наступает жизнь вечная.
Герой. Чтобы можно было ждать с радостью смерти, об этом я раньше даже представить не мог.
Отец Леонид. Я ведь тоже раньше был поэтом.
Герой. Вы печатались в толстых журналах?
Отец Леонид. Нет, я читал стихи в узком кругу. Но у меня были поклонники.
Герой. И вы смогли от этого отказаться!? Не помню, задал ли я этот вопрос вслух или только подумал об этом. В то время я не работал, а только учился. А Марина училась со мной на курсе и работала. Она фактически содержала меня. Вечером она задерживалась. Часто приходила пьяной. Я устраивал ей сцены ревности. (Орет резко.) Ты где была!? Ты где была, я тебя спрашиваю!? Ты хочешь спать там со всеми и хочешь, чтобы я все это терпел!?
Марина (сильно пьяная). Я тебя ненавижу, гад! Убери руки! Убери руки, я сказала!

Герой резко бьет Марину. Марина хватается руками за лицо. Герой обнимает ее.

Герой. Прости меня, Мариночка. Прости, миленькая, любимая моя. Зайчик мой. Пожалуйста.
Марина (вырываясь). Ты хорошо делаешь только три вещи: пишешь, трахаешься и бьешь женщин.

Пауза.

Герой. У отца Леонида мне рассказали про Матвеево.
Первая матушка. Там что-то вроде православной общины. Приход отца Леонида. Там храм красивый. Свое хозяйство. Даже техника уборочная.
Герой. Матвеево все очень хвалили. Многие покупали там дома. Эта деревня стояла на границе России с Украиной. Мы с Мариной получили приглашение от отца Леонида приехать туда. Вернее, было не так (отцу Леониду). Батюшка, мы с Мариной хотим поехать сначала на юг, в Коктебель, а на обратном пути приехать в Матвеево (складывает руки в горсти). Благословите.
Отец Леонид. На юг – это как хотите. А в Матвеево – благословляю.

Отец Леонид кладет руку в ладони Героя. Тот руку целует. Отец Леонид крестит голову Героя.

Герой. Тут я хочу рассказать об одной встрече.

Появляется Парень в униформе.

Парень в униформе. Здравствуйте, это вы?
Герой. Да, это я.
Парень в униформе. Я Женя. Я с вами говорил по телефону. Пойдемте.
Герой. А куда мы идем?
Парень в униформе. Мы идем к нашему художественному руководителю.
Герой. У вас театр?
Парень в униформе (неуверенно). Да… у нас театр. Вы сейчас сами все увидите.
Герой. А кто ваш художественный руководитель?
Парень в униформе. Он внук художника Вахтангова.
Герой (про себя). Внук художника Вахтангова? Странное определение для человека. Ему было лет девяносто, и прозрачные глаза как у отца Леонида.

Появляется Старик, смотрит герою в глаза и долго-долго трясет ему руку.

Старик. Меня очень интересует молодежь. Все, что они думают и делают. Давайте так: вы дадите мне то, что вы пишете, а я вам дам то, что я пишу. Мы прочитаем, и каждый честно выскажет свое мнение. Не щадите меня, мы на равных.

Герой и Старик обмениваются тонкими стопками листов. Они садятся друг напротив друга, читают.

Герой. То, что он дал мне прочитать, было плохо. Так, наверное, писали графоманы до революции. Достаточно сказать, что один персонаж говорил другому: “Не смей драться”.
Старик. Я вас внимательно слушаю.
Герой (возвращая листки). Ну… Это нормально. Немного старомодно, а в остальном нормально.
Старик. Вы закончили?
Герой. Да.
Старик. Теперь моя очередь. Так вот. (Трясет листами Героя). Это грязь! Тут нет ничего высокого!!
Герой. Ах, так? Тогда знайте, я вам не все сказал. Я вас пожалел. То, что я прочитал у вас, это графомания чистой воды. Так люди вообще не разговаривают, ясно!?
Старик. Если б вы знали, молодой человек, как я хочу света. (Почти кричит). Господи, как я хочу света.

Старик уходит.

Парень в униформе. Зря вы с ним так.
Герой. Да он сумасшедший.
Парень в униформе. Возможно, но он старый. И, в сущности, он был прав.

Парень уходит.

Герой. Все вокруг всегда правы. Все кроме меня. Света он хочет. Если б он знал, как я хочу света. Только где мне его взять? Короче, мы с Мариной поехали в Коктебель. Не самая удачная поездка. Море цвело, мелкие ранки на теле не заживали, Марина специально поссорилась со мной и ночью куда-то ушла. Там заразилась, потом заразила меня. Но я понял об этом позже. После Коктебеля мы приехали в то самое Матвеево. Церковь, вокруг домики, где живут члены православной общины. Приняли нас хорошо. Там я сразу начал делать ошибки.
Первая матушка. Как этим летом много мух, просто какое-то невозможное количество.
Герой. А хотите, я их всех этой книгой убью?
Вторая матушка. Да вы что? Этой книгой нельзя, эта книга святая!
Герой. Простите меня, я не сообразил. Естественно, нас с Мариной поселили в разных домиках. Непостижимым образом стало получаться так, как и сказал отец Леонид.
Отец Леонид. Вам с Мариной нужно расстаться.
Герой (Марине). Ты его о нас спрашивала?
Марина. Да. Представляешь, он сказал, что нам лучше не встречаться. Откуда он знает, как нам лучше?
Герой. В Матвеево мы с Мариной практически не общались. Потом она уехала. (Марине). Ты уезжаешь?
Марина. Да.
Герой. Счастливо.
Марина. Счастливо. Как ты мог со мной так поступить?
Герой. Как?
Марина. Ты сам знаешь, как. Когда я приехала домой, я написала тебе письмо.
Герой. Я его не получал.
Марина. А тебе его и не отправила. И никогда не отправлю.
Герой. Может, дашь почитать?
Марина. Не дам, и не проси. Ни за что не дам. (Уходит).
Герой. Приехал отец Леонид. Пришло время генеральной исповеди. Мы сидели в самой церкви на скамеечке. Там я сказал свой самый страшный грех.

Отец Леонид садится возле Героя.

Отец Леонид (повторяет не переставая). Прости меня, Господи, прости…
Герой. Вот… А еще я бил свою бабушку. Я ее бил несколько раз. Мне очень стыдно.
Отец Леонид. Прости меня, Господи.
Герой. Вроде бы все.
Отец Леонид. Все?
Герой. Да. Больше ничего не могу вспомнить. Нет, еще я, бывает, ем, а потом меня рвет, но это, наверное, нервное.
Отец Леонид. Хорошо. Пригнись.

Отец Леонид накрывает голову Героя епитрахилью, шепчет, крестит его голову.

Герой. Когда он накрыл мою голову, со мной что-то случилось, честное слово. Это было что-то мистическое. Как будто я увидел себя со стороны, словно я поднялся под купол церкви и увидел себя сидящего вместе с отцом Леонидом. И честное слово, вы можете мне не верить, но вместе с тем, как мне отпустили все грехи, такая тяжесть свалилась с души, что и передать нельзя.
Отец Леонид. Знай, ты родился сегодня для новой жизни.
Герой. Новая жизнь – это замечательно. И я стал жить этой новой жизнью. Я простаивал службы трехчасовые, шестичасовые, старался сосредоточиться на молитвах, которые звучали. Но сосредоточиться удавалось только на короткое время, и потом в самые торжественные моменты службы мне постоянно виделись фрагменты самых извращенных половых актов. Закрываешь глаза на секунду, и вдруг, словно вспышки, с голыми переплетенными телами. А еще я стал видеть апокалиптические сны.

Появляется Дима – человек с бородой.

Дима. Я тоже видел сон про конец света. Я стоял на земле, а потом земля вокруг меня обрушилась в бездну, и я остался стоять на маленьком клочке суши, а вокруг бушевало пламя. И это был такой жуткий ужас, что я подумал, что все, я умираю. Проснулся абсолютно весь мокрый.
Первая матушка. И у меня то же самое было.
Вторая матушка. И у меня было совершенно то же самое.
Герой. И у меня было то же самое, и не один раз. Был еще один случай. Меня поселили в доме на краю деревни. От церкви до него нужно было идти километра два. Вечером начиналось мучение: я всегда боялся темноты, а в деревне страх этот усилился. “Да воскреснет Бог” я выучил в первую очередь. Я пошел по этой черной дороге до своего дома, читая “Да воскреснет Бог, да расточатся врази его. Яко исчезает дым, да исчезнут…”. И так далее. И, честное слово, страх куда-то улетучивался. Ощущение было такое, что врази Бога разлетаются в разные стороны. И я дошел-таки до дома, почти не успев испугаться. Это был настоящий триумф веры. Вообще, поверив в Бога, мне стало гораздо страшнее жить. Раньше небеса были пустыми, а теперь они оказались заполненными злобными бесами. В тот же вечер я вернулся в церковь, а свет в доме оставил включенным. Молитва, конечно, помогла, но возвращаться в освещенный дом было гораздо приятнее. И тут началось.
Третья матушка. Кто живет в доме Капитана?
Вторая матушка. Кто живет в доме Капитана?
Первая матушка. Кто живет в доме Капитана?
Герой. Ну, я.
Вторая матушка. Как же ты свет не выключил!?
Третья матушка. Соседи тревогу бьют.
Герой. А почему?
Первая матушка. Как ты не понимаешь, мог же случиться пожар.
Герой. Почему обязательно пожар?
Первая матушка. Ты что, не понимаешь?
Герой. Нет. Я и вправду не понимал идиотских деревенских законов. А потом в общине случился скандал.
Первая матушка. Господи, прости его и помилуй. Бес его попутал.
Герой. Что случилось?
Первая матушка. Корреспондент статью написал про нашего батюшку. Приезжал сюда. За столом с нами сидел. На службы ходил, с батюшкой беседовал. Уехал и там тиснул статью. Написал, что здесь секта.
Герой. А что еще написал?
Первая матушка. Что батюшка всех нас охмуряет. Что он сам объедается, а нас голодом морит.
Третья матушка. Да, батюшке специально готовят. Но это потому, что у него больной желудок.
Вторая матушка. Батюшка сказал, что он будет молиться за этого журналиста.
Первая матушка. Да, батюшка сказал, что он будет молиться.
Герой. Чуть позже установилась отличная погода. Бабье лето. Я катался на телеге со своими бородатыми друзьями и потерял часы.
Дима. Как потерял-то?
Герой. Да вывалились между досок. Они у меня в кармане лежали. Хорошие часы. Командирские.
Дима. А ты попробуй пятидесятый псалом.
Герой. И что нужно сделать?
Дима. Прочитай. Вещи сами находятся.
Герой. Я прочитал. Шел по следу телеги и читал. И нашел часы в траве.
Дима. Нашел?
Герой. Нашел.
Дима. Правильно. Это всегда действует.
Герой. Слушай, я тебе один вопрос хочу задать. У тебя ведь образование медицинское?
Дима. Медучилище.
Герой. Так я хотел спросить: когда в конце службы люди к кресту подходят…
Дима (продолжает). Не переносится ли через него инфекция?
Герой. Да, что-то типа этого.
Дима. Я сам об этом думал.
Герой. И что?
Дима. Ничего. Я не знаю.
Герой. Ещё в Москве говорил с одним очень старым и очень умным человеком. Я его спросил, зачем мы живём на свете? А он мне ответил, для того, чтобы приобрести опыт. А я тогда спрашиваю, зачем этот опыт нужен? А он мне так и не ответил ничего вразумительного. Зато рассказал историю. Этот человек на войне служил. Так вот, они сидели со своим другом в окопе. И этот друг неожиданно говорит, я, говорит, понял, зачем всё это нужно, зачем эта война, зачем мы вообще живём на этом свете!! Восторженно так говорит. И вдруг пуля немецкая, бам, и в голову этому товарищу попала. То есть, не успел он рассказать, в чём смысл жизни.

Пауза

Потом на машине приехал отец Леонид. Говорили, что он жутко быстро носится на машине по дорогам. Я пошел к нему на прием. (Отцу Леониду). Батюшка, благословите.

Герой целует руку отца Леонида. Отец Леонид его благословляет.

Герой. У меня такая проблема. Я до приезда в Матвеево ходил на курсы английского языка. Год я отходил. Мне еще год остался. Мне на них успеть надо. Благословите, я поеду.

Отец Леонид молча смотрит на Героя.

Герой. Тогда я остаюсь – благословите?
Отец Леонид. Благословляю.

Осеняет крестом. Целует Героя в обе щеки.

Герой. И я остался. Но дальше уже не было ничего интересного. Я ходил в церковь. Причащался. Ночами сторожил зерно у амбара. Но на душе у меня была какая-то тяжесть. Я хотел выложить отцу Леониду все, без остатка. Какие-нибудь даже самые мелкие грехи. Почище, чем на генеральной исповеди. Но отец Леонид появлялся в Матвеево редко, а если и появлялся, к нему невозможно было подойти.

Матушки окружают отца Леонида.

Первая матушка. Благословите, батюшка.
Вторая матушка. Благословите, батюшка.
Третья матушка. Благословите, батюшка.
Герой. Потом я приехал в Москву. Мы встретились с моим другом Лотерейчиком. Эта фамилия вам ни о чем не говорит, но поверьте мне, он – парень классный.
Лотерейчик. Ну, как съездил?
Герой. Понимаешь, Сереж, это сложно. Я воцерковился, понимаешь?
Лотерейчик. Понимаю. Пива сколько будем брать?
Герой. Нет, я пиво пить не буду.
Лотерейчик. Как хочешь. Я здесь диск купил. Мужик, который сейчас поет в Эйси-Диси, раньше у него своя группа была “Джорджия”. Очень круто играли. Послушай песню.

Лотерейчик включает песню. Какое-то время звучит тяжелый рок.

Герой. Не, Сереж. Выключи, пожалуйста. Я эту музыку не могу слушать. У меня голова разрывается.
Лотерейчик. Хорошо. (Выключает).
Герой. Спасибо.
Лотерейчик. Ты у меня ночевать остаешься?
Герой. Да. Только мне надо сначала прочитать вечерние молитвы, извини.
Лотерейчик. Да ничего.

Лотерейчик уходит. Герой вытаскивает маленькую книжечку, читает по ней про себя, шевеля губами.

Герой (оторвавшись от чтения). Лотерейчик, наверное, подумал, что я с ума сошел. Было еще одно чудо, о котором я хочу рассказать. Ехал я как-то в общественном транспорте, и тут напротив меня села девушка с пьяным парнем. (Девушка садится напротив Героя, Парень кладет ей голову на колени и засыпает). Мы посмотрели друг другу в глаза. Один короткий взгляд, а такое сразу вспомнилось… Короче, очень неприятные для меня вещи.
Девушка. Ты – парень Светы Пискуновой. Она натравила тебя на нас, когда Сергей получал зарплату.
Герой. Света сказала, что вы ей должны, и не отдаете.
Девушка. Откуда ты знаешь?
Герой. Она сказала.
Девушка. Откуда ты мог знать, что там между нами произошло?
Герой. Действительно, я знать ничего не мог. Просто Светка попросила, сказала, мол, деньги не отдают. Я пошел. Там Сергей этот, который сейчас пьяный, он стоял у бухгалтерии, а я его сторожил, чтобы он зарплату не унес и долг отдал.
Девушка. Он отдал тебе долг.
Герой. Отдал. Правда, там зарплата была, какие-то копейки.
Девушка. Зарплата была копейки.
Герой. И представляете, именно в этот момент, когда я так хотел вспомнить все до остатка свои грехи, эта пара передо мной появилась, как по волшебству. (Девушке). Я ведь про вас совсем забыл.
Девушка. Не думаю. Но сейчас все равно глаза отведешь.
Герой. Но я не отвел. Усилием воли. Чудовищным, я бы сказал, усилием воли. Я смотрел и смотрел. А потом перед самой остановкой встал и сказал ей: “Вы меня помните?”.
Девушка. Да, я вас помню.
Герой. Простите меня, пожалуйста.
Пьяный парень (неожиданно подняв голову, агрессивно). Чего ему надо!?
Девушка. Ничего. Спи.
Герой. Вы знаете, как поют ангелы? Я тоже не знаю. Но, наверное, в этот момент они пели хором.

Девушка и Пьяный парень уходят.
Пауза.

Я почему-то хотел стать безгрешным. Ну, чтобы вообще не делать никаких грехов. Я год не спал ни с одной женщиной. Я даже почти не онанировал. Потом, правда, начал делать и то, и другое. Закончился этот период разговором с отцом Леонидом в его квартире, где всегда пахло ладаном.
Отец Леонид. Здравствуй, здравствуй, давно не заходил.
Герой (целуя руку отцу Леониду). Здравствуйте, я, батюшка, это…
Отец Леонид. Ну, ничего, садись. Слушаю тебя.
Герой. Я, батюшка, опять с Мариной стал встречаться. Я ничего не могу поделать.
Отец Леонид. Я скажу тебе, но это должно остаться между нами. Я со своей матушкой не спал уже пятнадцать лет. Мы живем как брат с сестрой.
Герой. От этой информации я даже как-то опешил.
Отец Леонид. Ну что, принес новый сборник почитать своему духовному отцу?
Герой. Нет, я не принес.
Отец Леонид. Почему?
Герой. Не знаю.
Отец Леонид. Свои стихи ты должен приносить мне первому. Почему не принес?
Герой. Я не знаю.
Отец Леонид. Писание стихов не помогает твоему спасению.
Герой. Но я не могу не писать.
Отец Леонид. Это обман. Тебе просто так кажется.
Герой. Но я не могу все это бросить.
Отец Леонид. Какие стихи? Тебе нужно спасать душу.
Герой. Но я не могу. Я не могу! (почти кричит). Я не могу так!

Пауза.

С тех пор я у отца Леонида не бывал. После этого меня сильно рвало несколько дней. Потом вроде отпустило. С Мариной мы разошлись окончательно. Где-то год я не ходил в церковь. Потом стал, потихоньку. Как говорится, маленькими дозами. Сейчас уже я стараюсь не размышлять о религии. Просто ношу по воскресеньям причащать своего маленького сына, только боюсь, он мало что понимает.

ЗАНАВЕС

* Постановка пьес невозможна без письменного согласия автора.
* Охраняется законом об Авторском праве РФ.


   © Родион Андреевич Белецкий 2001 год

   dramatist@newmail.ru
   rodion_beletsky@chat.ru